— Мы ее не видели сто лет, профессор, — наступив Рону на ногу, продолжал как ни в чем не бывало Гарри. — И решили потихоньку сбегать в больничное крыло… Поймите, мандрагоры уже поспели… и… стало спокойнее…

Профессор МакГонагалл какое-то время внимательно глядела на него, Гарри ожидал, что сейчас последует очередное увещевание. Но МакГонагалл заговорила тихим, прерывающимся голосом.

— Да… разумеется… я понимаю, как это тяжело друзьям… Конечно, Поттер, конечно, пойдите навестить мисс Грэйнджер. Я извещу профессора Бинса о причине вашего отсутствия. Скажите мадам Помфри, что я разрешила… — И на ее всегда строгие глаза, к изумлению Гарри, навернулись слезы.

С трудом веря, что удалось избежать неприятностей, Гарри с Роном свернули за угол и отчетливо услышали, как профессор МакГонагалл, шмыгнув носом, высморкалась.

— Здорово! — произнес Рон с чувством. — Лучше ты еще ничего не выдумывал!

И друзья — что еще оставалось — зашагали в больничное крыло, постучали в дверь и сказали в щелку мадам Помфри, что профессор МакГонагалл позволила им навестить Гермиону.

Мадам Помфри пустила их, правда с большой неохотой.

— Какой смысл навещать оцепеневших, — проворчала она.

И друзья, присев возле Гермионы, признали ее правоту. Гермиона не подавала ни малейших признаков жизни и, конечно, не сознавала, что у нее гости. Сказать ей, что совсем скоро все будет хорошо, — все равно что говорить с ее тумбочкой.

— Вот было бы здорово, если бы она видела преступника. — Рон печально глядел на неподвижное лицо Гермионы. — Ведь если он сбежал из замка, никто никогда не узнает…

Но Гарри смотрел не на лицо, а на правую руку, лежащую поверх одеяла, пальцы были сжаты в кулак, из кулака что-то торчало. Гарри наклонился и увидел клочок бумаги.

Не сомневаясь, что мадам Помфри где-то рядом, он молча указал на него Рону.

— Постарайся вытащить, — шепнул Рон, передвинув свой стул, чтобы заслонить Гарри. И стал следить за дверью — вдруг кто войдет.

Дело оказалось довольно трудным. Пальцы Гермионы крепко держали бумагу, Гарри потянул кончик, боясь оторвать. Отпустил, потянул одну сторону, потом другую, опять отпустил, и, наконец, после долгих усилий высвободил бумажку из окаменевших пальцев.

Это была страница, вырванная из какой-то очень старой библиотечной книги. Гарри торопливо разгладил ее. Рон, сгорая от любопытства, тотчас навалился ему на плечо.

«…из многих чудищ и монстров, коих в наших землях встретить можно, не сыскать таинственней и смертоносней Василиска, также еще именуемого Король Змей. Сей гад может достигать размеров воистину гигантских, а срок жизни его — многие столетия. На свет он рождается из куриного яйца, жабой высиженного. Смерть же несет путем диковинным, небывалым, ибо, кроме клыков ужасных и ядовитых, даден ему взгляд убийственный, так что ежели кто с ним очами встретится, тотчас примет кончину скорую и в муках великих. Особливо боятся Василиска пауки, сторонятся елико возможно, ибо он есть враг их смертельный; сам оный Василиск страшится лишь пения петушиного, ибо гибельно оно для него…»

Под этими строками рукой Гермионы — Гарри сразу узнал ее почерк — выведено всего одно слово «Трубы». И тут для друзей как будто во тьме вспыхнул свет!

— Рон, — выдохнул Гарри. — Вот оно! Ведь это ответ! Чудище Тайной комнаты — василиск, гигантская змея! Вот почему я единственный, кто слышит голос. Ведь я здесь один понимаю змеиный язык.

Гарри оглядел другие кровати.

— Василиск убивает людей взглядом. Но он пока никого не убил. Наверное, потому, что никто из них не смотрел ему прямо в глаза. Колин видел его через глазок фотокамеры, василиск сжег вставленную в нее пленку, но самого Колина убить не смог, только обратил в камень. Джастин… Джастин, скорее всего, смотрел на василиска сквозь Почти Безголового Ника! Весь заряд василиска пришелся на Ника, но Ник-то второй раз умереть не мог! А рядом с Гермионой и старостой Когтеврана, помнишь, лежало зеркальце. Гермиона догадалась, что чудовище из Тайной комнаты — василиск. Спорим на что угодно — она сказала первому, кого встретила, давай на всякий случай заглянем за угол с помощью зеркала. Девушка достала зеркальце, а дальше — сам знаешь….

— А Миссис Норрис? — сгорая от любопытства, спросил Рон.

Гарри задумался, пытаясь вызвать в воображении все, что происходило в ту памятную ночь Хэллоуина.

— Вода… — проговорил он медленно. — Помнишь, тогда затопило туалет Плаксы Миртл? Уверен, Миссис Норрис видела только отражение в воде…

Он еще раз подробно перечитал страничку, все глубже вникая в смысл.

— «…страшится лишь пения петушиного, ибо гибельно оно для него…» А петухи-то Хагрида были все перебиты! Наверное, наследник Слизерина постарался: ведь василиска, скорее всего, он выпустил на свободу! И смотри, что дальше: «Особливо боятся Василиска пауки…» Ну все, все сходится!

Рон потеребил собственное ухо и опять спросил:

— Но как этот василиск передвигается по замку? Здоровенная змеюга… кто-то, наверняка, должен был его заметить…

Гарри указал на слово, второпях написанное Гермионой внизу страницы.

— Трубы, — сказал он, — трубы… Знаешь, Рон, василиск ползает по трубам, встроенным в стены замка. Теперь я понял: тот голос я слышал именно сквозь стену…

Рон схватил Гарри за руку.

— Вход в Тайную комнату! — от волнения у него сел голос. — Что, если он в туалете? А вдруг это…

— …туалет ПЛАКСЫ МИРТЛ! — закончил за него Гарри.

Друзья сидели, потрясенные, боясь поверить собственной догадке. Гарри нервно потер лоб:

— Значит, в школе кто-то еще говорит на змеином языке. Это, конечно, наследник Слизерина. Потому он и может повелевать василиском.

— Что же нам делать? — Глаза Рона горели. — Пойти прямо к МакГонагалл?

— Да, скорее в учительскую! — Гарри вскочил на ноги. — Она придет туда через десять минут. Сейчас будет звонок.

Друзья побежали вниз. Им не хотелось, чтобы кто-нибудь застал их в этом коридоре, да еще во время урока. Преодолев робость, они вошли в пустую учительскую. Это была большая комната, обшитая деревянными панелями, уставленная креслами черного дерева. Но друзья не стали садиться, слишком были взволнованны. Ходили по комнате, ожидая звонка. Однако звонок на перемену так и не прозвенел.

Вместо него эхом прокатился по замку усиленный мегафоном голос профессора МакГонагалл:

— Всем ученикам немедленно вернуться в свои спальни. Всем преподавателям собраться в учительской. Пожалуйста, как можно скорее.

Гарри обернулся к Рону:

— Неужели новое нападение?

— Что будем делать? Пойдем в спальню?

— Нет, — ответил Гарри, оглядываясь.

Слева от него высилось разлапистое сооружение, увешанное мантиями преподавателей.

* * *

Вероятно, за всю жизнь у Гарри не было худшего дня. Он и Рон с близнецами сидели в углу гриффиндорской гостиной, не зная, о чем говорить. Перси не было. Отправив сову мистеру и миссис Уизли, он заперся в своей комнате.

Ни один день не тянулся так долго, как этот, никогда гриффиндорская гостиная не была так переполнена и тиха. Наконец стало смеркаться, и Фред с Джорджем, не в силах больше выносить траурного бдения, отправились спать.

— Джинни что-то знала, — заговорил Рон первый раз после того, как они покинули учительскую. — Поэтому на нее и напали. Перси со своими глупостями тут ни при чем. Джинни наверняка что-то разведала про Тайную комнату. Другой причины нет, ведь она… ведь наша семья чистокровные волшебники. — Рон вытер заблестевшие в глазах слезы.

Гарри смотрел, как кроваво-красное солнце опускается за горизонт. На душе было, как никогда, скверно. Если бы можно было хоть что-то сделать! Ну, хоть что-нибудь.

— Гарри, — тихо сказал Рон, — как ты думаешь, может такое быть… что Джинни… Понимаешь… Джинни…

Гарри страдающими глазами смотрел на Рона. Что тут ответишь? Почти нет надежды, что Джинни еще жива.

— Давай пойдем к Локонсу, — вновь начал Рон. — Он ведь согласился проникнуть в Тайную комнату. Расскажем ему, что узнали: про Комнату, про василиска.

Гарри ничего лучшего придумать не мог, а действовать ему не терпелось, и он не стал возражать. Друзья встали и пошли к выходу. Бывшие в гостиной гриффиндорцы были так расстроены, так жалели Рона, что никто даже не пытался остановить их. И Рон с Гарри беспрепятственно вышли сквозь портретный проем.

Когда они спустились к кабинету Локонса, уже совсем стемнело. Из-за двери доносились шорохи, глухой стук, торопливые шаги, там, судя по всему, кипела бурная деятельность.

Гарри постучал, и тотчас внутри все стихло. Дверь слегка приоткрылась, в узкую щелку блеснул глаз Локонса.

— А… мистер Поттер… мистер Уизли… — Дверь открылась чуточку шире. — Я сейчас чрезвычайно занят… Только если вы быстро…

— Профессор, у нас есть важная новость, — сказал в щель Гарри. — Мы думаем, она вам поможет…

— М-м-м-м… Ну хорошо… Все это не так страшно… — Лицо Локонса, во всяком случае та его часть, что виднелась в щелку, выглядело крайне смущенно. — Я хочу сказать… все, в общем, нормально…

Он открыл дверь, и друзья вошли.

Кабинет был почти полностью разорен. Два объемистых чемодана стояли на полу, обнажив чрево: в одном наспех свалены мантии — нефритово-зеленые, сиреневые, лиловые, цвета ночного неба, — другой столь же беспорядочно набит книгами Локонса. Фотографии, которые еще вчера весело подмигивали со стен, теперь мертво покоились в коробках.

— Вы куда-то собираетесь? — спросил Рон.

— Э-э-э… да, собираюсь, — ответил Локонс, содрав с двери собственное изображение в полный рост и скатывая его в трубку. — Срочный звонок… Суровая необходимость… Вынужден уехать…

— А как же моя сестра? — нахмурился Рон.

— Да, конечно, такое несчастье, — пробормотал Локонс, избегая их взглядов. Выдернул из стола ящик и вытряхнул в дорожную сумку содержимое. — Никто сильнее меня не скорбит…

Он уже взялся за ручку двери, но Гарри и Рон оба навели на него волшебные палочки.

— Право пойти первым принадлежит вам, — жестко сказал Гарри.

Бледный, лишенный оружия, Локонс приблизился к зияющей дыре.

— Мальчики, — простонал он умирающим голосом. — Ну что хорошего в этой затее?

Гарри ткнул его в спину палочкой. Локонс свесил ноги в трубу.

— Я, право, не нахожу в этом… — начал он было, но Рон его подтолкнул, и белозубый красавец ухнул в неведомые глубины.

Гарри тоже не стал ждать — осторожно влез в трубу, держась за ее край, и разжал пальцы.

Полет в трубе был похож на скольжение с крутой горы — бесконечной, темной, покрытой слизью. Мимо пролетали отходящие в стороны рукава, но ни один не был таким широким, как главный канал, который, извиваясь, круто уходил вниз. Скоро Гарри не сомневался, что летит глубоко под замком, ниже всех подземелий. Где-то позади со свистящим шумом преодолевал повороты Рон.

Полет когда-то кончится, забеспокоился Гарри, вообразив, как он упадет на землю. Но труба вдруг изогнулась под прямым углом, выпрямилась и оборвалась. Гарри выбросило из нее с влажным чмоканьем, и он приземлился на мокрый пол во тьму каменного тоннеля высотой в человеческий рост. Локонс уже поднялся на ноги неподалеку, тоже сплошь заляпанный грязью и белый, как полотно. Гарри успел шагнуть в сторону — из трубы с таким же чмоканьем выскочил Рон.

— Мы, наверное, ушли под школу на целые мили. — Голос Гарри эхом прокатился в темноте тоннеля.

— Может, даже под озеро, — заметил Рон, ощутив рукой на стене потеки ила. Мрак в туннеле царил непроглядный.

— Люмос, — шепнул Гарри волшебной палочке, и на кончике у нее вспыхнул неяркий огонек. — Идемте, — позвал он Рона и Локонса.

Компания, теперь уже пешим ходом, двинулась дальше. Шаги по мокрому полу разносились под сводами подобно гулким шлепкам.

Гонимая лучом света, тьма отступала, открывая все те же влажные, облепленные илом стены. В волшебном свете тени идущих казались фантастическими чудищами.

— Помните, — предупредил Гарри вполголоса, — при малейшем шорохе надо сейчас же зажмуриться.

Но в тоннеле царила мертвая тишина. Первым неожиданным звуком был хруст — Рон наступил на что-то, оказавшееся крысиным черепом. Гарри направил на него луч света — весь пол был усеян костями мелких животных. Отгоняя страшную мысль, что и от Джинни остались такие вот косточки, Гарри зашагал дальше, следуя мрачным поворотам каменного коридора.

— Гарри, там впереди что-то есть, — вдруг испуганным шепотом произнес Рон, схватив друга за плечо.

Путники замерли, всматриваясь в черноту, едва освещенную огоньком. Впереди Гарри различил контуры огромных колец, лежащих поперек тоннеля. Кольца не двигались.

Гарри оглянулся на спутников.

— Может быть, чудовище спит?

Локонс изо всех сил прижимал ладони к глазам. Гарри опять взглянул на загадочную диковину — сердце у него колотилось до грудной боли.

Очень медленно, почти зажмурившись, Гарри пошел вперед, высоко подняв волшебную палочку.

Свет скользнул по гигантской змеиной шкуре ядовито-зеленого цвета. Существо, сбросившее ее, было в длину метров двадцать.

— Ого, — едва слышно шевельнул губами Рон.

Позади что-то упало. Друзья обернулись — Локонс лежал на полу без движения.

— Вставайте! — приказал Гарри, прицелившись в него волшебной палочкой.

Локонс поднялся и неожиданно напал на Рона, сбив его с ног.

Гарри бросился на подмогу, но опоздал. Тяжело дыша, профессор горделиво выпрямился, у него в руке была волшебная палочка Рона, а на лице сверкала прежняя ослепительная улыбка.

— Конец приключению, мальчики! — воскликнул он. — Я возьму с собой наверх кусок этой замечательной змеиной кожи. И расскажу в школе, что спасти девочку было уже нельзя, а вы двое лишились рассудка при виде ее искалеченного тела. Прощайтесь со своей памятью! Отныне вы ничего не будете помнить о прошлом!

Он поднял повыше злосчастную палочку, перебинтованную магической лентой, и провозгласил:

— Забвение!

Сбылись самые худшие страхи Рона — волшебная палочка взорвалась с мощью хорошей гранаты. Закрыв голову руками, Гарри кинулся бежать, оскальзываясь на кольцах змеиной кожи. С потолка туннеля рушились громадные глыбы. В мгновение ока перед ним вырос каменный завал, отрезавший его от Рона.

— Рон! — крикнул Гарри. — Рон, ты жив? Рон!

— Я здесь! — Голос Рона глухо донесся с другой стороны завала. — Я в порядке. А этого гада, кажется, здорово шибануло!

Послышался звук тупого удара и громкое «ой!». Рон, наверное, хорошенько пнул Локонса.

— Что будем делать? — Растерянность в голосе Рона слышалась даже сквозь гранитную толщу. — Нам отсюда не выбраться. Хоть сто лет рой!

Гарри осмотрел тоннельные своды — в них явно появились трещины. На втором курсе их еще не учили двигать тяжелые камни с помощью волшебства, и сейчас не очень-то подходящее время учиться. Как бы совсем не завалить тоннель!

По ту сторону завала послышался еще удар, еще один вскрик. Уходили драгоценные минуты. Джинни была в Тайной комнате уже много часов. Гарри понял: остается только одно.

— Жди меня там! — крикнул он Рону. — Жди вместе с Локонсом. Я пойду один. Если через час не вернусь…

Гарри не стал вдаваться в подробности, что тогда будет.

— А я попробую отвалить несколько глыб, — откликнулся Рон, стараясь говорить спокойно. — Чтобы ты смог… смог вернуться назад. Ты уж сам-то поосторожнее…

— Скоро увидимся. — Гарри придал уверенность нетвердо звучащему голосу и, миновав исполинскую змеиную шкуру, в одиночестве отправился дальше.

Постепенно звук передвигаемых камней затих в отдалении. Тоннель поворачивал снова и снова, каждый нерв у Гарри был напряжен до предела. Он хотел, чтобы тоннель побыстрее кончился, и страшился того, что его ожидает. Наконец миновав еще один поворот, Гарри увидел перед собой гладкую стену, на которой вырезаны две свившиеся в кольца змеи с поднятыми головками, вместо глаз у них блистали огромные изумруды.

Гарри подошел вплотную. В горле у него пересохло. В этот раз нет необходимости силой воображения оживлять змей — глаза у них и без того горят живым блеском. Гарри теперь уже знал, что делать. Прокашлялся, и глаза-изумрудины, смотревшие на него, замерцали ярче.

— Откройтесь! — приказал Гарри низким, тихим шипением.

В стене появилась щель, разделившая змей, и образовавшиеся половины стен плавно скользнули в стороны.

Дрожа с головы до пят, Гарри вошел внутрь.

Он вытащил волшебную палочку и двинулся между колонн вперед. Каждый шаг отзывался эхом от перечеркнутых тенями стен. Гарри прищурился, готовый плотно сомкнуть веки при малейшем движении. Каменные змеи, казалось, следят за ним темными глазницами. Не раз впереди мерещилось какое-то слабое шевеление.

За последней парой колонн, у задней стены, высилась циклопическая, до потолка, статуя.

Гарри запрокинул голову, гигантское лицо над ним с обезьяньими чертами и длинной жидкой бородой, ниспадающей почти до самого подола каменной мантии, принадлежало древнему старцу. Из-под мантии виднелись две громадные серые стопы, подпиравшие гладкий пол. А между стоп лежала ничком маленькая, облаченная в черное фигурка с огненно-рыжими волосами.

— Джинни, — прошептал Гарри и, бросившись к ней, упал рядом на колени. — Джинни! Только не умирай! Пожалуйста, не умирай!

Он отбросил в сторону волшебную палочку, схватил Джинни за плечи и перевернул. Лицо ее было белое как мрамор и такое же холодное, глаза закрыты — значит, она не окаменела. Но тогда она…

— Джинни, пожалуйста, очнись, — отчаянно шептал Гарри, тряся ее. Голова безжизненно моталась из стороны в сторону.

— Она не очнется, — произнес тихий голос. Гарри выпрямился и, как был на коленях, круто обернулся.

Высокий темноволосый юноша стоял, прислонившись к ближайшей колонне, и наблюдал за ним. Контуры его фигуры были странно расплывчаты, словно Гарри видел его сквозь мутноватое стекло, однако ошибиться было невозможно.

— Том? Том Реддл?

Реддл кивнул, пристально глядя на Гарри.

— Что это значит: она не очнется? — Гарри ощутил безысходную, безнадежную тоску. — Она не… Она не…

— Она пока жива, — сказал Реддл. — Но только пока.

Гарри уставился на него. Том Реддл учился в Хогвартсе пятьдесят лет назад, но здесь он стоял в таинственном, неясно обволакивающем свете ни на день старше шестнадцати лет.

— Ты что, призрак? — спросил Гарри нерешительно.

— Воспоминание, — ответил Реддл спокойно. — Полвека был заключен в дневнике.

Он указал на огромный палец стопы. Рядом с ним на полулежал открытый маленький черный дневник — тот самый, что они нашли в туалете Плаксы Миртл. На миг Гарри изумился, увидев его, но сейчас его занимали более неотложные дела.

— Помоги мне, Том. — Гарри снова поднял голову Джинни. — Давай унесем ее отсюда. Василиск где-то здесь, не знаю где, но он может появиться в любую минуту. Пожалуйста, помоги…

Реддл не шелохнулся. Гарри, напрягшись, с трудом поднял Джинни и потянулся за волшебной палочкой. Но ее не было.

— Ты не видел мою палочку?

Он поднял глаза — Реддл по-прежнему наблюдал за ним, волшебная палочка Гарри вращалась в его бледных пальцах.

— Спасибо, — сказал Гарри, протягивая за ней руку.

Улыбка скривила углы рта Томаса Реддла. Он продолжал смотреть на Гарри, лениво крутя палочку.

— Послушай, — под тяжестью Джинни у Гарри сводило руки, — надо скорее уходить отсюда! Появится василиск, и тогда…

— Он не появится, если не позвать, — равнодушно бросил Реддл.

Гарри опустил Джинни на пол, не в силах больше держать ее.

— Объясни, что происходит! И пожалуйста, верни мне волшебную палочку. Она может скоро понадобиться.

Улыбка на лице Реддла стала шире.

— Она тебе больше не понадобится.

— Почему не понадобится?

У Реддла едва заметно раздулись ноздри.

— Я долго ждал этой минуты, Гарри Поттер. Возможности увидеть тебя. Поговорить с тобой.

— Том, — Гарри начал терять терпение, — нет у нас этой возможности. Мы в Тайной комнате. Давай поговорим в другом месте.

— Мы будем говорить именно здесь, — промолвил с той же улыбкой Реддл, пряча волшебную палочку в карман.

Гарри растерянно смотрел на него. Творилось что-то неладное.

— Что случилось с Джинни? — произнес он медленно.

— Интересный вопрос, — любезно ответил Реддл. — Но это длинная история. Причина ее нынешнего состояния в том, что она открыла сердце и свои маленькие секреты некоему невидимому незнакомцу.

— Ничего не понимаю! О чем ты?

— Дневник, — пояснил Реддл. — Мой дневник. Малышка Джинни писала в нем много месяцев, поверяя мне свои ничтожные горести и печали: ее дразнит брат, ей приходится носить поношенную мантию, учиться по старым учебникам. — Тут глаза Реддла сверкнули. — Как слаба ее надежда понравиться знаменитому, прекрасному, великому Гарри Поттеру…

За всю беседу Реддл ни разу не оторвал глаз от лица Гарри — они выражали какую-то странную алчность.

— Смертельная скука — выслушивать глупенькие излияния одиннадцатилетней девчонки, — продолжал он. — Но я был терпелив. Я отвечал, я проявлял сочувствие, я был добр. И Джинни полюбила меня: «Никто никогда не понимал меня так, как ты, Том… Я так рада, что у меня есть этот дневник и я могу ему довериться… Это все равно что иметь друга, который всегда с тобой, неотлучно…»

Реддл расхохотался леденящим хохотом, дико не соответствующим облику шестнадцатилетнего подростка. От его хохота у Гарри на голове зашевелились волосы.

— Если уж я решил, Гарри, то непременно очарую того, кто мне нужен. Джинни изливала душу, а мне как раз ее душа и была нужна. Я впитывал ее глубинные страхи, самые потаенные секреты и наливался жизненными соками, становился крепче, сильнее. Моя мощь так выросла — куда там маленькой мисс Уизли. У меня накопилось столько энергии, что я начал обратное излияние — напитал мою маленькую подружку моими собственными секретами — секретами теперь уже моей души…

— Какой-то бред! — У Гарри пересохло во рту.

— Так ты еще ничего не понял, Гарри Поттер? — вкрадчиво спросил Реддл. — Это ведь Джинни Уизли открыла Тайную комнату. Это она передушила школьных петухов и малевала на стенах угрожающие послания. Она натравила змею Слизерина на четырех грязнокровок и на кошку этого сквиба.

— Неправда, — прошептал Гарри.

— Правда, — невозмутимо сказал Реддл. — Естественно, поначалу она не понимала, что делает. Ах, как это было забавно! Вот послушай ее последнюю запись в дневнике. «Дорогой Том, — стал он читать вслух, поглядывая на искаженное ужасом лицо Гарри. — Мне кажется, что я теряю память. Вся моя мантия в петушиных перьях, а я понятия не имею, откуда они взялись. Дорогой Том, я не могу вспомнить, что делала в ночь на Хэллоуин. Тогда кто-то напал на кошку, а светящейся краской была перемазана я. Дорогой Том, Перси постоянно твердит, что я стала бледная и сама не своя. Думаю, он подозревает меня… Сегодня было еще одно нападение, и я опять не помню, где была. Том, что мне делать? Мне кажется, что я схожу с ума… Похоже, это я нападаю на всех, Том!»